Российская газета

27 октября 2021 г.

Пандемия изменила многое в нашей жизни, заставила переоценить прежние ценности, сказалась на процессах, которые еще недавно казались незыблемыми. О том, как отразился этот период на страховом рынке, «РГ» беседует с управляющим директором компании «СберСтрахование жизни» Евгением Щеклановым.

Евгений, как пандемия коронавируса повлияла на ваш сегмент рынка?

Евгений Щекланов: Сегмент страхования жизни вопреки всему пережил взрывной рост: за первое полугодие 2021 года он вырос на 29 процентов. Влияла не только пандемия, но и другие факторы, например, невысокая ключевая ставка ЦБ, которая давила на ставки по депозитам. И, естественно, люди искали альтернативы.

Как итог — объем начисленной премии по накопительному страхованию жизни (НСЖ) в «СберСтрахование жизни» по итогам первого полугодия вырос на 44 процента, инвестиционного страхования жизни (ИСЖ) — на 66,4 процента.

В дальнейшем на развитие рынка страхования жизни будет оказывать влияние не столько пандемия коронавируса, сколько новые регуляторные требования по продаже ИСЖ и НСЖ. Сейчас Банк России выравнивает регулирование, внедряя фактически три вида потребителей финансовых услуг — прошедших или не прошедших тестирование на знание финансов, а также квалифицированных инвесторов.

Кроме того, минфин недавно представил законопроект, который предполагает создание нового вида страхования — долевое страхование жизни. В связи с этим в 2022 году рынок будет трансформироваться, и задача страховщиков жизни — вовремя перестроить как свою продуктовую линейку, так и стандарты продаж.

Расскажите, пожалуйста, в чем принципиальная разница между НСЖ и ИСЖ?

Евгений Щекланов: Россия — единственная развивающаяся страна мира, в которой по закону ИСЖ и НСЖ — это один вид страхования, но продукты принципиальным образом отличаются. ИСЖ подходит тем, кто хочет приумножить свой капитал, при этом ничем не рискуя. Условно у клиента есть миллион рублей, который он отдает в страховую компанию. Она формирует два фонда: гарантийный и рисковый. Деньги клиента защищены обязательством страховой компании, которая сформировала гарантийный фонд. Эти средства хранятся, как правило, в облигациях федерального займа или других надежно защищенных российским государством бумагах и к окончанию срока растут. А рисковый фонд — это часть средств клиента, которую мы вкладываем в рисковые бумаги, в том числе и в активы из ESG-повестки «зеленых» компаний, которые сейчас очень быстро развиваются. От их динамики формируется инвестиционный доход, который клиент может получить в конце.

Накопительное страхование жизни существует в двух вариантах. Первый — когда клиент хочет накопить, например, на машину или на образование детей. Он самостоятельно выбирает срок накоплений, размер и периодичность взносов. Второй вариант НСЖ — когда у клиента уже есть накопленная сумма и он хочет, например, передать ее по наследству. В этом случае наши преимущества в том, что правовой режим по страховым продуктам позволяет не ждать полгода для получения наследства. Как правило, мы выплачиваем капитал наследнику через неделю.

Но человек может копить средства на любые цели и на обычном банковском депозите. В чем разница?

Евгений Щекланов: Важное преимущество НСЖ — страховая защита на весь срок действия договора. При наступлении страхового случая страховая компания производит выплату или самостоятельно начинает копить за клиента. Согласитесь, если речь идет о накоплениях на образование ребенка, это существенное преимущество — в назначенный срок они точно будут сформированы.

Период пандемии характерен еще и взрывным ростом цифровых технологий. Что нового в этот период ваша компания предложила клиентам?

Евгений Щекланов: Мы первыми вывели страхование жизни в онлайн. Сейчас начинаем выводить и постпродажное обслуживание. Для этого мы подключились к электронному сервису ЗАГСа и начали взаимодействие с Фондом социального страхования. Взаимодействие с ЗАГСом позволяет автоматически совершать выплаты по дожитию по договорам НСЖ и ИСЖ.

Для автоматических выплат в рисковом страховании мы начинаем сотрудничество с ФСС. Сейчас по риску временной нетрудоспособности выплаты производятся с 32-го дня больничного, когда по факту клиент уже закрыл его. Взаимодействие с ФСС поможет нам платить по этому риску с первого дня больничного листа.

Как правило, регуляторика любых процессов отстает от реальной жизни. Что сейчас мешает развитию новых форматов работы?

Евгений Щекланов: Страхование жизни — единственный сегмент страхования, который не допущен к упрощенной идентификации. Сейчас по операциям свыше 15 тысяч рублей можно заключить договор страхования жизни с человеком, только если он первый раз лично пришел в офис, менеджер проверил паспорт и человек подписал договор. Обсуждается повышение этого лимита до 40 тысяч рублей. Это позволит существенно расширить продуктовую линейку в онлайне и предложить страхование большему числу клиентов. Также влияет на развитие удаленных способов взаимодействия с клиентом наличие налоговых рисков. Многие страховщики опасаются, что выплаты, произведенные по электронным документам и цифровой информации, не будут восприняты налоговыми органами как первичные документы, подтверждающие обоснованность выплаты. Учитывая, что любая выплата страховщика уменьшает его обязательства по выплате налога на прибыль, эти опасения не беспочвенны. Сейчас на рынке встречается практика, когда страховщик не мог доказать контролирующим органам, что электронный документ приравнивается к оригинальному. В связи с этим для развития рынка критично важным является принятие закона о возможности страховщика использовать электронные документы для произведения выплаты, либо отказаться от требования хранить оригиналы документов.

А как сказался на российских страховщиках допуск филиалов зарубежных страховых компаний на наш рынок?

Евгений Щекланов: С момента принятия этого закона прошло всего два месяца, пока еще ни один новый страховщик не вышел на наш рынок. Просто все, кто хотел, уже на нем работают. Не вышли, может, лишь китайские и индийские страховщики, которые по своим резервам превосходят всех российских. Но для них наш рынок не особо лакомый. Если же они решат выйти на него, нам будет очень интересно с ними конкурировать, познакомиться с их технологиями — для нас это тоже путь к улучшению услуг.

Вы лучше меня знаете, что страховые услуги у россиян не очень популярны. Как вы думаете, какие подходы могли бы сделать страхование более востребованным?

Евгений Щекланов: Во-первых, повышение прозрачности. Покупая страховку, клиент должен четко знать, от чего застрахован и какие есть исключения из страхового покрытия. Во-вторых, рост уровня выплат. Сегодня он наиболее высокий по КАСКО. И у потребителя есть доверие к этому продукту. А в других видах страхования люди задумываются: а вдруг мне откажут в выплате?

Например, ипотечное страхование жизни. Полис «СберСтрахование жизни» содержит 4 стандартных исключения из страхового покрытия, в то время как на рынке есть более дешевые программы, список исключений по которым достигает 24 пункта. Выбрав самую дешевую программу, клиент в результате может столкнуться с дополнительными препятствиями при получении выплат. Чем больше страховщики будут платить, тем больше потребитель будет нам доверять. И в этом плане мы поддерживаем инициативу ФАС в части стандартизации продуктов ипотечного страхования жизни. Это способствует естественной конкуренции на рынке и создаст в итоге более благоприятную среду для потребителя. При единых условиях страхования клиент будет выбирать полис, основываясь на доверии к определенной компании, а не по стоимости.

Необходимость повышения доверия к рынку подтверждается результатами опроса, который мы провели недавно. Его результаты показали, что почти треть россиян из числа тех, кто не считает нужным страховаться, отметили, что готовы изменить свое мнение, если будут уверены в том, что страховка работает.

Ольга НЕВЕРОВА

Российская газета — Спецвыпуск